С ВЫСОТЫ КОМАНДИРСКОГО МОСТИКА.

БОЛЬШОЙ противолодочный корабль «Адмирал Юмашев» только что ошвартовался у причала. Недолгий выход оказался не очень удачным для экипажа. Предполагалась работа с авиацией. Но заштормило, занепогодило. Полеты были отменены. Морякам пришлось провести это время в неспокой­ном море, в томительном ожидании. В конце концов задача, запланированная на выход, была выполнена. Однако сил положили немало.
Зная об этом, я ожидал увидеть командира корабля капитана 2 ранга Петра Павловича Хоменко уставшим, издерганным. Ведь нетрудно предста­вить, что значит для командира корабля такой выход в море. Это бессонные ночи, десятки неожиданных вводных, уточнений, запросов... Но Хоменко вы­глядел бодрым, веселым, был тщательно выбрит, в отутюженных брюках, в кителе с накрахмаленным подворотничком. И только обожженные бессонницей глаза свидетельствовали, что в море офицеру пришлось все же нелегко.
За всем этим стояла уже хорошо знакомая, но все-таки удивительная спо­собность флотских командиров сохранять без приметного подчеркивания свое достоинство во всем, вплоть до деталей внешнего облика, самой манеры дер­жаться, вести разговор. Командир корабля, к примеру, не скажет: «Корабль направлялся в такой-то район». Скажет от первого лица: «Я направлялся...» В любом другом человеке частое «я» заставило бы думать о собеседнике как о личности, чрезмерно занятой собой. Но командирское «я» — совсем иного рода. Оно — следствие особой ответственности, лежащей на командире-едино­начальнике. Офицер, который по-настоящему остро чувствует ее, не мыслит себя отдельно от своего корабля, невольно в помыслах, в делах отождествляет себя со всем экипажем.
Что представляет собой командирское «я» Хоменко, известно из лучших откликов об этом офицере на флоте. Тем интереснее было наблюдать за этим офицером в его обычных делах и заботах. В кают-компании «Адмирала Юма­шева» шел разбор прошедшего выхода в море. Оказывается, зоркий глаз ко­мандира подметил немало недостатков. Особенно досталось одному из коман­диров боевых частей. Когда Хоменко предоставил ему слово, офицер встал, по­тупил взгляд и начал, запинаясь: «Мы недосмотрели, некоторые товарищи у нас недорабатывают...»
Хоменко прервал подчиненного:
— Потрудитесь выражаться по-командирски — не «мы недосмотрели, мы недорабатываем», а «я недосмотрел, я, командир, должен работать лучше»! И тут же дал наглядный урок.
—Многовато,   товарищи,   говорим   об   объективных   трудностях.   Да,   авиа­торы некоторое время  из-за погоды не могли нас обеспечивать.  Но разве нель­зя было предусмотреть  такой  вариант заранее?  Разве нельзя было продумать, какие учения,  тренировки в  этом  случае можно провести своими силами?  Вы­ходит,   в  том,     что  учеба  в  море  шла  не  с  максимальной    эффективностью, есть и наша вина. Конкретнее — ваша, еще конкретнее — моя!
«Адмирал Юмашев», которым капитан 2 ранга Хоменко командует почти 3  года, неизменно ходит в числе передовых. Характерная черта — многим поначалу показалось, что он уж чересчур «закручивает гай­ки». А ведь «закручивать гайки» — вовсе не его метод. Он никогда не повы­сит голоса, никогда не спешит наказывать подчиненных. И вообще прибегает к этому в исключительных случаях.
Почему же создавалось впечатление чрезмерной жесткости с его стороны? Дело в оказавшейся для некоторых моряков непривычной, особой хоменковской, бескомпромиссности в оценках ратного труда. Тут уж у него ни малей­шей мягкости — предельно твердая линия: никакого умалчивания о дисципли­нарных проступках в экипаже, никаких послаблений в оценках и скидок на авторитеты.
В Хоменко есть что-то от романтика. Как-то экипажу предстояли торпед­ные стрельбы. Командир БЧ-3 капитан-лейтенант Я. Хохлов, как всегда, под­готовил к ним необходимые документы так, что вроде и комар носа не под­точит. Но Хоменко, изучая их, морщился:
-Все здесь правильно, но ведь мы так уже стреляли...
Хохлов обиженно насупился:
-А как же надо?
-Дайте   мне   такую  стрельбу,   какую  еще   не  выполнял  никто.
Раззадоренный Хохлов  через несколько  дней  принес   новую  кальку. Гля­дя на нее, Хоменко не скрывал
удовольствия:
-Красота!
Необычная позиция стреляющего корабля, минимум времени на атаку... Чтобы воплотить все это в жизнь, требовалась ювелирная работа.
—Красота,- повторил Хоменко и вздохнул:  - Как жаль, что мы пока не готовы к такому уровню работы.  Но зато мы с вами теперь хорошо знаем, к чему следует стремиться.
Через  год  «Адмирал   Юмашев»  выполнил  эту сложнейшую стрельбу.
«Надо быть искренними в своем деле», — часто повторяет Хоменко под­чиненным. Этой самой искренности, честности он когда-то учился у своих на­ставников, в частности у таких ныне известных флоту людей, как вице-адмирал В. Зуб, капитан 1 ранга А. Ковальчук. Уроки этой искренности он сам пре­подает сегодня тем, кто служит под его началом.
ЧЕЛОВЕКУ, который ставит перед собой высокие цели, нельзя без едино­мышленников. Хороший контакт у Хоменко установился с политработ­ником корабля капитаном 3 ранга А. Борзенковым. Постоянную помощь и поддержку получает он от парторганизации, в которой подобрались люди бес­покойные, ищущие. Но командиру, конечно, хотелось бы видеть в единомыш­ленниках весь коллектив и уж во всяком случае всех офицеров.
Что может в этом плане сделать командир? Увлечь офицеров командир­ской учебой, сделать увлекательной их службу. Главный фактор воспитатель­ного воздействия — личное общение с офицерами. В этом Хоменко убеждался не раз.
Вспомнить хотя бы такую историю. Как-то офицеры из 17-й каюты ку­пили себе телевизор. Казалось, что здесь такого? Лейтенанты — холостяки, каю­та для них — дом родной. Но только заметил командир: уж больно быстро в часы отдыха стала пустеть офицерская кают-компания. Молодежный центр ее незаметно переместился в 17-ю каюту.
Хоменко в ближайший же вечер задержался после вечернего чая в кают-компании, завел беседу с офицерами. Его ждало фиаско. Остались лишь «ве­тераны» корабля, остальные, попросив разрешения, поспешили в каюту смот­реть телевизор. Но Хоменко не стушевался. Раз за разом повторял он свои попытки, старался начинать разговор с вещей занимательных, а затем неза­метно переходил к тому, что по-настоящему волнует экипаж, составляет суть их службы... И остался-таки без работы телевизор в 17-й каюте...
Хоменко верит: вырастут из подчиненных ему офицеров хорошие коман­диры кораблей, офицеры штабов. Уже сегодня его гордость — старшин лей­тенант С. Авакянц, лучший вахтенный офицер корабля. Хорошие надежды подают старшие лейтенанты В. Маршев, А. Кононович...
...«Адмирал Юмашев» меньше суток задержался в базе. Вечером поступи­ло приказание — экстренно выйти в море. Властно зазвонили колокола громкого боя. Хоменко вновь ждал корабельный мостик. Впрочем, на нем он ведь в сущности находится всегда. Высокий и беспокойный мостик корабля для кавалера ордена «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степе­ни коммуниста Хоменко не только место, откуда он управляет экипажем, от­дает команды, .что и его жизненная высота, с которой он оценивает все свой дела и поступки.

Капитан 3 ранга В. ЧУПАХИН.  «Морской сборник» 1984г, № 2.

 

 

 

Назад на главную